Гелиос 58. Том 3. Комиссар Поляков - Сергей Сигрин

«Где же хозяева машин?» – подумал он.

«Здесь никого нет», – отозвался Теф.

«А кто тогда поёт и играет на органе?»

«Это не совсем так», – загадочно ответил Терафим.

Поляков приблизился к алтарной ограде и посмотрел на распятие – Спаситель висел на кресте, слева и справа от него горели свечи. Музыка стихла и в церкви установилась звенящая тишина. Поляков обернулся и заметил, что церковные сюжеты в витражах изменились.

«Интересная технология», – отметил он.

Теф улыбнулся и промолчал. С улицы донёсся звук уезжающих автомобилей. Поляков поспешил на выход, но не успел – ещё в атриуме он заметил, что все четыре машины одна за другой выехали со стоянки. Он вышел на улицу и не узнал её. Вместо пыльной площадки для автомобилей была асфальтовая дорога, а вместо низенькой церковной оградки из оранжевого кирпича – белая стена с квадратными колоннами и кованными решётками забора. Там, где ещё совсем недавно была дорога, по которой он пришёл, теперь стояли высокие каменные дома. В направлении, куда уехали машины, комиссар заметил появившуюся широкую дорогу, с оборудованным пешеходным переходом, а за дорогой были сельскохозяйственные поля.

«Поля? В городе? – опешил комиссар. – Это, что-то новое…»

И тут комиссара кто-то легонько толкнул – мимо него пробежали мальчик и девочка. Мальчик был примерно восьми лет, одет в светлую майку, суконную кепку, синие штаны с подтяжками и коричневые ботинки. На девочке лет десяти было лёгкое платье в синий горошек, белые носочки и синие сандалики на ногах.

«Эй! – помахал им вслед комиссар. – Постойте!»

Девочка и мальчик не остановились, продолжив играть в догонялки.

«Совсем, как я в детстве со своей сестрой, – подумал комиссар и попытался привлечь внимание детей ещё раз. – Эй! Постойте!»

Он побежал за ними по улице. Дети остановились на переходе, дождались, когда загорится разрешающий свет светофора и, взявшись за руки, дружно перешли дорогу. Комиссар не успел. Как только он подбежал к переходу, загорелся красный свет и поехавшие по дороге машины преградили ему путь.

«Теф! Включай проклятый деатомайзер!» – приказал он и ступил на проезжую часть.

Машины и не думали тормозить. Он шёл через дорогу, а они, не сбавляя скорости, проносились через него. Но в отличии от прошлого раза, он не видел устройства машин и не видел, так не понравившиеся ему внутренние органы пассажиров. В этот раз, ощущение было такое, что он словно попадал в сгусток желе и единственным неприятным моментом явился эффект замедления его шагов.

«Чёрт! – комиссар вышел на другую сторону улицы. – Куда они подевались?»

Он смотрел на зелёные поля и искал глазами – не мелькнёт ли где среди стеблей свеклы белое платьице в горошек или светлая майка. Комиссар присмотрелся к следам на мягкой земле и увидел, что те ведут в глубь полей. Он улыбнулся и, стараясь не потерять отпечатки башмачков и сандалий, пошёл вслед за ними. Следы оборвались прямо посредине свекольного поля. Поляков поискал их, обойдя это место кругами, но следы прерывались и больше нигде не обнаруживались. Но также он теперь не видел и дороги с машинами – прямо за полем стояли пяти и шестиэтажные каменные дома, росли берёзы и липы.

«Теф! С моим сознанием всё в порядке?»

«О великий и наиразумнейший повелитель, – заискивающим голосом залепетал Терафим. – Голова твоя находится в добром здравии и свободна от какого-либо воздействия…»

«Прекрати дурачиться! – прошипел он. – Что это за место такое?»

«Босс! Погляди вон на тот дом! – Теф перевёл его внимание на одно из открытых окон в шестиэтажном доме. – Тебе кто-то оттуда машет.»

Комиссар уже и сам заметил, что одно из окон открыто настежь и оттуда, привлекая его внимание, машет рукой пожилой мужчина.

Поляков побежал по полю и остановился только перед входом в дом. Это был самый обычный одноподъездный дом – четыре квартиры на этаже, широкая каменная лестница с кованными перилами, лифт в сетчатой клетке шахты и льющийся через окно в крыше дневной свет. Подъезд подарил прохладу, звенящую тишину и запах сырости, идущий из подвала. Поляков остановился около шахты лифта и уже схватился за ручку, чтобы открыть дверь, но передумал и пошёл наверх пешком. Лестница и подъезд выглядели ухоженно – ступени не обшарпаны, мусор не валяется, светлые серо-зелёные стены с цветочным рисунком и гипсовой лепниной, создававшие ощущение недавнего ремонта, а двери с большими номерами квартир, как на подбор, новые, словно только что с завода. Комиссар поднялся на шестой этаж и остановился перед дверью с номером двадцать два. За дверью было тихо и Поляков решился постучать. Стук в дверь словно гром разнёсся по всему подъезду и отразился долгим эхом.

«Удивительно, – подумал комиссар, – я ведь стучал совсем несильно»,

Шагов за дверью он так и не услышал. Не услышал, как открывается защёлка замка и поворачивается ручка. Дверь бесшумно отворилась и на пороге появился обитатель квартиры.

– «Жирный»! – опешил комиссар. – Этого не может быть!

– Рад, что ты добрался, – на его круглом лице с бакенбардами заиграла улыбка и он пригласил своего гостя зайти внутрь.

– Подожди, – Поляков закрыл за собой дверь и проследовал за обитателем квартиры дальше. – Как ты здесь оказался?

Пожилой мужчина проводил его на скромную по размерам кухню и показал на деревянный стул около небольшого столика, на котором уже стояли две фарфоровые чашки.

– Присаживайся, будем пить чай.

Комиссар удивлённо обвёл взглядом простенькое, но уютное помещение:

– Мы с Дженни такую кухню хотели себе сделать, но мастера настояли на том, что зелёные стены не модно.

– Видишь ли, – улыбнулся пожилой мужчина, – этот мир является…

– Мне не до краёв, – попросил его комиссар, глядя, как терпкая ароматная жидкость льётся из заварного чайника в его чашку.

– Этот мир, – улыбнулся хозяин, – очень нужен и важен для мироздания, в нём кроется огромный потенциал и возможности…

– А где все жители и кто эти дети? – Поляков отпил из чашки и был поражён многогранностью вкуса и послевкусия самого обыкновенного чая. – Что за сорт? Никогда не встречал подобного.

– Сорт в твоём мире, так и остался не выведенным, – посмотрел на него хозяин. – Он был невыгоден с точки зрения массового производства и не приносил никакой прибыли компаниям.

– То есть ты хочешь сказать, что здесь собраны все уникальные произведения?

– Нет, – вздохнул пожилой мужчина и сел на стул прямо напротив комиссара. – Вот ты меня назвал «Жирным». А как зовут его на самом деле ты знаешь?

– Нед Порст.

– Знаешь, но никогда его так не называл. А всё потому, что у тебя не хватало сил, чтобы переступить через грань. Грань, которую ты сам же себе и воздвиг.

– Не понимаю, – комиссар собрался поставить чашку с чаем на блюдце, как ему в голову пришла идея – он перевернул блюдце и прочёл название серии и дату выпуска. – Подожди, посуда этого завода, тоже, никогда не выпускалась под таким названием.

Комиссар вернул блюдце на стол и поставил на него чашку:

– Можно я тебя буду называть Недом?

– Если тебе так удобно… – улыбнулся пожилой мужчина.

– Спасибо, будет проще, – сложил губы в подобие улыбки комиссар. – Сразу вопрос – чей это робот и что это за способ перемещения между мирами?

– Робот – мой, – с улыбкой посмотрел на него Нед. – Надеюсь, он тебя не сильно потрепал. Он был нужен, чтобы привлечь твоё внимание и вызвать интерес. Нет, он не собирался тебя убивать…

Комиссар с сомнением посмотрел на Неда, а тот, как ни в чём не бывало продолжил:

– Способ перемещения между мирами абсолютно такой же, что практикует твой помощник, которого представители цивилизации Павшего Света прозвали Терафимом.

– Ты знаешь о нём, – недоверчиво посмотрел на добродушного хозяина Поляков и, увидев улыбку, кивнул. – Хорошо, но разве нельзя было привлечь моё внимание другим способом? Менее травматичным?

– Прости, – с теплотой в голосе произнёс Нед. – Мне нужно было увидеть твои возможности, но так, чтобы гелане этого не поняли.

– Почему ты называешь гелан представителями Павшего Света?

– Ты ещё не понял? – удивился Нед. – Попробую объяснить попроще. Каждая частичка этого творения несёт в себе определённое количество света и тьмы. В ком-то больше одного, в ком-то больше другого. Это нормально. И каждая частичка стремится к равновесию… Или не стремится. Вот гелане, например, являются частичками света, но стремятся к тьме, а балгры – наоборот, тьма